Не бублик с маслом жив (1990)
Канализационные трубы были очень тесны для здоровенного Иванова. Они хрустели и ходили ходуном под его могучими плечами, но он проскальзывал, поскольку стенки труб были густо смазаны вонючей слизью.
Иванов выскочил на яркий свет через добрые полчаса канализационного пути. Он стоял в светлой кафельной комнате, похожей на душевую. В комнате был только обрезок трубы, торчащий из стены. Из ней-то и вылез сержант.
Яркий ровный свет исходил неизвестно откуда. Дверей не было видно, зато имелся какой-то выход или коридор.
Тогда Иванов вытер позеленевший от дерьма меч о набедренную повязку и отправился туда. Выход и впрямь оказался коридором, длинным и таким же кафельным, как и предыдущее помещение. По полу струилась легкая дымка какого-то тумана.
Наконец скучный коридор уперся в какую-то дверь. Иванов осторожно отворил ее и заглянул в образовавшееся отверстие.
Там была комната, похожая на приемную кабинета какого-нибудь начальника. Вдоль стен сидели в креслах какие-то люди, включающие в себя как женщин, так и мужчин, одетые самым разнообразным манером. Люди сидели, нервно притоптывая ногами, и переговаривались друг с другом громким шепотом. Все это было похоже на очередь, тянувшуюся к обитой кожей двери, у которой стоял письменный стоп, снабженный чем-то, вроде секретарши.
Иванов не стал ее разглядывать, а направился прямо к креслам. На него никто не обращал внимания.
Иванов опустился в свободное кресло и, вытянув ноги, выдохнул воздух и решил посидеть так полчасика, понаблюдать. Все равно беглянки здесь нету. Видать, она вышла из трубы на другой, это... остановке.
- Зачем сидим? - спросил он у соседа, оказавшегося грустным мужиком, неряшливо одетым, с длинным, загнутым вбок носом.
Тот повернул свое курносое лицо к Иванову, изобразив слегка удивленный вид. Потом сказал:
- Затем же, наверное, зачем и вы.
И отвернулся, углубившись в свои грустные мысли. Тем временем, загадочная дверь отворилась и выпустила толстого мужчину в плохо застегнутых штанах и незаправленной рубахе. Вспотевшее круглое лицо мужчины было красным и выражало испуг и удивление. Подойдя к столу секретарши, он предъявил ей некую бумагу, прочитав которую, секретарша порылась в столе и достала какой-то жетончик, прокомпостировала его компостером и вручила клиенту. Тот что-то пробормотал, наверное, в знак благодарности, и, несколько повеселевший, направился к выходу.
Иванов поймал его за штаны.
- Чего надо? ~ недовольно спросил остановившийся мужчина, пытаясь высвободить штанину из цепких рук Иванова.
- Ну как? - задал наводящий вопрос Иванов.
- Чего "ну как?" - не понял мужик.
- Что тебе там сказали?
- "Что-что"... Ничто. Ничто там не говорят! Отстань, дяденька!
- У тебя что, не все в порядке? - спросил Иванов, беспокоясь о психике клиента.
- У меня-то в порядке! - злорадно сказал мужик. - Мне вот даже жетончик дали. Тебе-то не дадут, небось. Хотя, ты вон, весь в дерьме, может и дадут.
Мужик дернул ногой, освободившись, и убежал.
- Так, - сказал Иванов, встал со своего кресла и стал прохаживаться по помещению.
На него по-прежнему никто не обращал внимания. Подойдя ближе к двери, Иванов рассмотрел табличку, висящую на ней. Табличка гласила: "Кабинет по учету и классификации канализационно-унитазного потребления граждан".
- Гражданин, - услышал Иванов рядом женский голос и обернулся.
Ах да, это была секретарша.
- Гражданин, вы что, железку-то в гардеробе оставить не могли, что ли?
Она показала пальцем на меч.
Иванов открыл было рот для вежливого ответа, но кожаная дверь вдруг приоткрылась, и Иванов увидел в щели миловидное женское лицо и голое плечо.
- Давай следующего, - сказала дама, обращаясь к секретарше.
Та склонилась над бумагами, высматривая фамилию следующего.
- Да я следующий, елки-палки! - быстро нашелся Иванов, и, не дожидаясь возражений, втерся в дверной проем.
Итак, он оказался в обществе прелестной дамы, обладательницы голого плеча. Впрочем все остальное у нее тоже было голым. Иванов решил, что не много ли сразу-то, но мысли его спутались. Пахло. Иванов догадался, чем.
Его вели по кафельному коридору, коричневому от многочисленных луж и просто кучек кала на полу. Это все очень не нравилось Иванову.
- Вот мы и пришли, - сказала его спутница, когда они достигли дверей с табличкой "Приемно-распределительный кабинет".
Они вошли в это помещение, которое оказалось маленькой комнатой с кушеткой и письменным столом со стулом. Здесь пахло сиренью.
- Раздевайтесь и ложитесь, - посоветовала Иванову его голая спутница.
"Ну, уж раздеваться - так это точно, никак без этого", - думал сержант, снимая тряпку с бедер.
- Железку положите, - сказала девица и стала шерстить бумажки на столе.
- Фамилия, - скзала она.
- Петров, - соврал Иванов.
Девица постучала клавишами под столом (очевидно, там у нее стоял компьютер), и задняя стена комнаты с легким шуршанием уползла под пол.
Вместо нее теперь оказалась новая комната, посреди которой стоял огромный прозрачный жбан, плотно закрытый герметичной крышкой, в котором плескалась зеленовато-коричневая густая жидкость.
Девица подошла к жбану и, наклонившись, стала переписывать на бумажку данные, высвеченные на маленьком экранчике, подключенном проводками к жидкости внутри жбана.
- Что ж, Петров, неплохо, - проговорила девица, пока Иванов рассматривал ее зад. - В своей прошлой жизни вы немало потрудились и сотворили много полезного.
Ее слова относились, вероятно, к содержимому жбана. "Батюшки! - подумал сержант, внезапно догадавшись. - Так это что? Все мое? Так тут же литров восемьсот будет, если не больше. Ах нет, это все Петрова!"
Как будто прочитав его мысли, девица ответила:
- Это всего лишь 1/100 часть вашего вклада. Но дерьмо, в основном, превосходного качества. Она кончила записывать и подошла к лежащему на кушетке Иванову.
- Можете одеваться.
Стена бесшумно скользнула на место, и Иванов, почему-то облегченно вздохнув, вернул грязную тряпку на место.
Получив свою бумажку, он вдруг почувствовал прилив хорошего настроения и, похлопав девицу по голой попе, шутливо спросил:
- Как у вас с планами на вечер?
- Может, еще и увидимся, - серьезно сказала девица и ущипнула сержанта за ляжку.
|